Swarm
«Стадный» платформер Swarm прежде всего хочется сравнить со знаменитыми Lemmings или Overlord — все профильные ресурсы, не исключая «Игроманию», уже успешно это проделали. Однако в рамках национального проекта по повышению уровня образования у населения нам хотелось бы вспомнить другой ориентир — фильм «Что гложет Гилберта Грейпа?» шведского режиссера Лассе Халлстрёма. В нем жизнь тихого провинциального семейства во главе с Джонни Деппом крутится вокруг любимой мамы, которая после смерти мужа совсем сдала и на нервной почве набрала килограммов триста лишнего веса. Под мамочкой вот-вот провалится пол, она встает с дивана только по большим праздникам, но ценные указания раздает активнее, чем когда бы то ни было. И детки послушно вертятся вокруг нее — потому что любят. Так вот, за вычетом нюансов в игре Swarm, с пресс-версией которой нам удалось ознакомиться, речь идет о том же самом: о непрерывно жиреющей маме, о ее несчастных детях и о любви. Но в основном — о смерти.
Мама, роди меня обратно
Принципиальное отличие в том, что в противоположность героине Дарлин Кейтс мамочка из Swarm своих отпрысков совсем не бережет. Возможно, потому, что она рожает их пачками. Например, в представленной нам версии «детей» было пятьдесят. Синие тушки неизвестных науке монстров (авторы называют их свормитами) несутся через лабиринты смерти навстречу своей трагической судьбе — лишь единицам повезет выжить и дойти до синей кишки, которая засосет на следующий уровень.
Маленькая армия неспособна обороняться. Скорей уж она подходит для разделки, сожжения, удушения, измельчения, интоксикации и прочих садистских способов насильственного умерщвления. Погибающие от издевательских и невыразимо жестоких способов симпатичные синие монстры — центральный образ игры. Что и говорить, ведь чаще всего для прохождения уровня достаточно, чтобы хотя бы один синепузый уродец дошел до выхода. Более того, чем больше свормитов погибнет, тем больший бонус начислят вам.
Со старта никто не скрывает правду — шансы на выживание ничтожны, они всегда остаются где-то на уровне финальной суицидальной миссии из Mass Effect 2. Тем интереснее разобраться с условиями выживания в этом нелепо-очаровательном мире.
На протяжении всей игры нами помыкает Мамочка, синий желеобразный организм. Она формирует игровые задачи, она постоянно эволюционирует (ее дремлющий кокон в меню выбора уровня постепенно приобретает черты будущего величавого матриарха), она, в конце концов, является главным героем игры. Ради нее дети-смертники носятся по уровням в поисках ДНК-молекул (чтобы Мама могла эволюционировать) и жертвуют собой. Собственно, та кишка, из которой герои выбираются в уровень и в которую потом уносятся выжившие, — это ее, мамочкина, пуповина.
Самоубийцы наяву: жестокая природа
Чтобы массовая гибель свормитов не казалась вам такой обидной, «Игромания» вспоминает других животных (помимо леммингов), которые известны массовыми самоубийствами.
Слава массовых «сектантских» суицидов закрепилась за китами. Впервые их коллективная смерть зафиксирована в 1928 году — сердобольные люди оттаскивали умирающих китов в море, но те, собравшись с силами, повторно выпрыгивали на сушу. Ученые до сих пор не знают, по какой конкретной причине животные массово выбрасываются на берег, обрекая себя на мучительную смерть.
В июле 2005 года 1500 этих животных синхронно прыгнули в пропасть, повторив поступок сорвавшегося вожака. Из огромного стада прыжок веры не пережили 450 овец. Падение выживших прыгунов смягчила гора трупов. Спустя 5 лет, накануне религиозного праздника Курбан-байрам, неподалеку от турецкого города Эрзинкан овцы повторили свой подвиг — в пропасть прыгнуло 53 особи.
При нересте эта рыба косяками плывет вверх по течению, навстречу собственной смерти. Рыбки мужественно сражаются с медведями, камнями, пытаются преодолевать дамбы и плотины. Гораздо лучше, чем в природе, эта рыба чувствует себя в ресторанных меню: лосось с шалфеем, с апельсиновым джемом или с креветками уже никуда не торопится.
Родина — Мать
Каждый из этапов начинается с того, что синий хобот Мамы, протянувшийся по глобальной карте мира, выплевывает полсотни героев на стартовую позицию.
На островках расположены ловушки: поначалу это обычные противопехотные мины и смрадные скважины с зеленым угарным газом, затем авторы предлагают освоить технику затяжного прыжка в длину, прыжки через серию препятствий и т.д. Мы контролируем весь рой сразу, как целый неделимый организм.
Наша команда учится, как в армии, рассредоточиваться на местности или мгновенно сбиваться в сплоченную группу. Обе способности оказываются весьма кстати в царящей неразберихе. По узким вулканическим тропам можно пройти исключительно плечом к плечу, но только разбежавшиеся в стороны герои переживут метеоритный дождь.
В какой-то момент у свормитов открывается эквилибристический талант — молодецки крикнув «але-оп!», они запрыгивают друг дружке на головы и формируют живую башню. Именно с помощью такой акробатической пирамиды собирается весомая часть ДНК, висящая где-то под потолком. Здесь же появляются двухъярусные ребусы, которые требуют прыгать живой башней через пропасть, жертвуя частью роя.
Наконец, финальный уровень нашего демо — полигон для отработки всех приобретенных навыков. Разработчики, словно подсмотрев в тетрадку соседа по хардкору, Super Meat Boy , предлагают широченные пропасти, осыпающиеся в бездну островки, летающие кубики с нефтью и даже бомбы в форме футбольных мячиков, которыми можно швыряться в препятствия.
Смерть ей к лицу
Тема трогательных монстров, несущихся на гибель, уже двадцать лет как не нова. Но Swarm (помимо своей системы управления отрядом) выгодно отличается от прочих игр благодаря качественно новому подходу к случайным умерщвлениям. Можно сказать, что в игре два бога: первый — это, конечно, Мамочка, дарующая жизнь своим чадам. А второй бог ей противостоит и забирает у нее детей. Это смерть.
Тема смерти возведена в абсолют, она отработана в визуальном оформлении, в сюжете, сеттинге и геймплее. Даже главное меню игры — и то является «будкой самоубийств» для свормитов. Сейчас объясним: здесь с ноги на ногу переминается «синяк» в полный рост, почесывается, пока мы выбираем между галереей с медалями и настройками. Под ним — кнопка с просьбой «НЕ НАЖИМАТЬ». Мы, конечно, не слушаемся, и взявшаяся невесть откуда циркулярная пила делит бедняжку надвое, а на его место встает свежий боец. Нажимаем снова, и ему в лоб ударяет булыжник. Или включается микроволновка под ногами. Или… ох, достаточно, суть ясна.
За систематическую гибель свормитов полагается награда — медали! Чтобы их заработать, достаточно и массово убивать своих подопечных (к счастью, не злонамеренно: в девяти из десяти случаев они гибнут из-за наших ошибок). За 400 загубленных синих душ дают Death Medal, за 900 — Progressive Death Medal, а там недалеко и до Mega Death Medal. Статистику по трупам во всех категориях можно в любой момент посмотреть в соседнем подменю.
Из девяти ликов смерти в превью-версии показали шесть: падение в бездну, асфиксия, попадание в ловушку, расчленение, сожжение, распыление. Испаряются синюшные и от контакта с единственным видом врагов, представленным в демке, — мухами, к которым зачем-то приделали огненные крылья и головы куриц. Наконец, герои могут в буквальном смысле расшибаться за Мамочку в лепешку: если нужно пробить дыру в стене, свормиты начнут биться об нее своими телами. Или вот крематорий: чтобы сломался мешающий нам механизм, его нужно застопорить (понятно кем). Беззаботные монстрики сами разбегаются по его соплам, рассаживаются поудобнее, начинают петь (!), после чего, разумеется, взрываются к чертовой бабушке вместе со всей конструкцией!
* * *
В той же халлстрёмовской ленте душевнобольной брат Гилберта Грейпа (сыгранный Леонардо Ди Каприо) то и дело радостно лезет на водонапорную башню, откуда его раз за разом снимают раздраженные полицейские под любопытные взгляды зевак. Герои Swarm рискуют жизнью с точно такой же легкостью и счастливой улыбкой идиота. Вот только полицейские им точно не помогут. А еще они все почти наверняка умрут, причем крайне жестокой смертью. Кажется, будет весело!
Будем ждать? За черным юмором в стиле Worms скрывается чуть ли не философская элегия о жизни и смерти — с погребальной тризной и не слишком-то скорбящей синей Мамочкой, отправляющей детей на гибель.
Процент готовности: 90%