Так уж вышло, что человечество мыслит архетипами. Грубо говоря, у всех у нас все-таки есть зачатки коллективного разума — общие представления о героях, злодеях, мудрости, смерти, Боге… Коллективное бессознательное. « В коллективном бессознательном содержится все духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума », — так писал психолог-аналитик Карл Юнг, знаменитый коллега Зигмунда Фрейда, пошедший дальше своего идейного вдохновителя. Если Фрейд во всех проблемах человечества винил проблемы с сексуальностью, то Юнг погружался в своих исследованиях в самые глубины человеческой души и выходил оттуда по колено в мифах, символах и архетипах.

Исследуя сюжет The Last of Us , следом за Юнгом опускаемся на самое дно человеческой души и мы. Осторожно, очень много спойлеров!

«Вначале было Дело»

Есть множество параллельных вселенных, вы знали? Но погодите крутить пальцем у виска, научные трактаты об этом пишут уже несколько тысячелетий. Каждый человек живет в своем собственном мире и воспринимает события, происходящие вокруг него, исключительно по-своему. На параллельные вселенные в том или ином виде можно натолкнуться у Платона, Лема, Беркли, у Хокинга, в конце концов. Суть каждого из нас — наш мозг и наша память. Мы мыслим, следовательно, существуем. Нет памяти — нет человека. Следовательно, наша душа — это и есть совокупность всего, что мы помним. Запах сена в деревне у бабушки, вкус яблока из сада, боль от первого падения с велосипеда, грусть по ушедшему в другой мир близкому человеку — все это и есть наша душа, самое ценное, что есть в каждом из нас.

И каждый из нас реагирует на происходящие события по-своему, по законам своей собственной вселенной. Один в магазине выберет яблочный сок, потому что вспомнит про то самое яблоко в саду из детства, другой никогда не купит синюю машину, потому что машина синего цвета погубила его любимую кошку.

► Потеряв свою любимую дочь в самом начале, Джоэл чисто инстинктивно закрывается от Элли, с ходу произнося ключевую фразу: «Мне вообще на тебя плевать». Таким образом бессознательное пытается защитить своего носителя.

Очень многое в нашей жизни мы выбираем бессознательно. Хокинг даже утверждает, что такой выбор — не выбор вовсе, и все на самом деле предрешено. « Каждый из нас воспринимает абстрактные и общие положения индивидуально, в контексте собственного разума. Причиной такого колебания (непостоянство смысла) является то, что общее понятие воспринимается в индивидуальном контексте и поэтому понимается и используется индивидуально », — пишет Юнг в своей работе « Подход к бессознательному ».

Но зачастую, задумавшись о том, что мы делаем, мы не находим этому причины. Почему мне нравится эта девушка, ведь в ней сосредоточено все то, что я ненавижу в людях? Почему мне постоянно снится рыжая кошка, хотя у меня никогда не было кошек? Символы, которые всплывают (или не всплывают вовсе, а действуют исподтишка) в нашем мозгу, вторгаются из бессознательного в сознательное и заставляют нас принимать решения и делать выбор. Этакие мозговые паразиты, которых невозможно вывести лекарственными препаратами. И паразиты эти — не что иное, как архетипы, образы, живущие в душах у всего человечества. Именно поэтому нам всем читают одинаковые сказки про одинаковых героев. Именно поэтому все религии похожи друг на друга. Именно поэтому нам всем снится одно и то же. И паразиты эти страшнее, чем что бы то ни было.

► Символы коллективного бессознательного часто приходят к нам во снах. Обывателю зачастую непонятно, откуда во сне взялся тот или иной образ, но если копнуть глубже в историю человечества, смысл появляется.

Эти архетипы объединяют все наши вселенные в одну. Во вселенную, где торжествует коллективное бессознательное. Это наше спасение и наше бедствие. И когда в наших фантазиях наступает конец света, паразиты выбираются на свободу и захватывают наши умы. Так было во времена охоты на ведьм. Так было в фашистской Германии. Так было после конца света в The Last of Us.

Человечество

Один из основополагающих архетипов у Юнга — «Тень», бессознательное проявление всего того, что мы стремимся скрыть под маской («Персоной», как ее называет психолог), которую носим в обществе. Тень есть в каждом из нас и ближе всего к сознательному. Грубо говоря, все мы — шизофреники. И когда «ангелы придут судить нас за грехи наши» — они встретятся с нашими Тенями.

Но в мир The Last of Us ангелы не пришли. И Тени вырвались на свободу в своих самых извращенных формах.

► Оправдываясь обычным выживанием, оставшиеся люди поддаются Тени и делают то, что никогда не сделали бы раньше. Социум разрушен, маски сорваны.

Архетипы — не что иное, как наши воспоминания о прошлом наших предков. Как зародыш в теле женщины проходит через все ступени эволюции человека, так и наш разум несет в себе абсолютно весь культурный опыт человечества. Еще с первобытных времен, когда мы не пытались осознавать то, что видим, а просто принимали это на веру.

« С ростом научного понимания наш мир все более дегуманизируется , — пишет Юнг. — Человек чувствует себя изолированным в космосе, потому что теперь он отделен от природы, не включен в нее органически и утратил свою эмоциональную «бессознательную идентичность» с природными явлениями. Постепенно они теряют свою символическую причастность. Теперь уже гром — не голос рассерженного Бога, а молния — не его карающая стрела ». Но тут зарвавшееся человечество, давным-давно потерявшее связь с природой, наконец-то ее обрело. Настойчивый вьюн на заставочном экране The Last of Us пробирается сквозь открытое окно в жилище человека. Лучшая метафора, которая могла бы быть в видеоигре.

► С первого взгляда не понятно, что символизирует это окно. Но если принять это как метафору, смысл найдется.

Прямая речь

Карл Густав Юнг

Об архетипах коллективного бессознательного

«Мы уверяем себя, что с помощью разума «завоевали природу». Но это лишь лозунг — так называемое завоевание природы оборачивается перенаселенностью и добавляет к нашим бедам психологическую неспособность к нужным политическим реакциям. И людям остается лишь ссориться и сражаться за превосходство друг над другом.

Можно ли говорить после этого, что мы «завоевали природу»? Так как любое изменение должно где-то начинаться, то пережить и вынести его в себе должен отдельный человек. Реальное изменение должно начаться внутри самого человека, и этим человеком может быть любой из нас. Никто не может озираться кругом в ожидании, что кто-то еще сделает то, что он не хочет делать сам. Но поскольку, кажется, никто не знает, что делать, то, возможно, каждому из нас стоит спросить себя: может быть, мое бессознательное знает, что может нам помочь? Ясно, что сознательный разум не способен сделать что-либо полезное в этом отношении. Сегодня человек с болью воспринимает тот факт, что ни его великие религии, ни многочисленные философии не дают ему того мощного воодушевляющего идеала, обеспечивающего ту безопасность, в которой он нуждается перед лицом нынешнего состояния мира»

► Любое хорошее произведение несет в себе архетипические мотивы. Иначе, проходя через фильтр разума потребителя, оно просто развалится и останется непонятым.

Те «политические реакции», о которых пишет Юнг, в мире «Одних из нас» за нерешительного человека провела сама природа. Тени выживших незамедлительно вырвались на свободу: именно с их помощью люди поняли, как сохранить свою человечность и выжить. Кто-то стал поедать себе подобных, кто-то отправился за вакциной по трупам детей. Вряд ли они делали бы это в обычном мире, но мир изменился. Бессознательное спасло их, тогда как сознательное ничего не могло поделать. И Джоэл в этой системе — один из последних, кто не поддался Тени. Сначала.

Последние из нас

« Ты будешь делать то, что я скажу. Ясно? » — Джоэл разбирается с Элли на берегу. « Да, ты здесь главный », — покорно отвечает ему Элли. С самого начала кажется, что Джоэл поддался Тени, как и все остальные: вместе с Тесс, подругой и, вероятно, любовницей, он идет по трупам ради личной выгоды, оправдывая это выживанием. Жестокому миру — жестокие жители.

Он полностью независим, его поступки незыблемы, он в этом мире главный. Но только до тех пор, пока в его жизни не появляется Ребенок и не погружает его в Тень еще глубже.

► Поначалу Элли наслаждается каждой мелочью: солнечным лесом, стрекочущими цикадами… но зима все исправит. И потом, когда она впервые увидит жирафов, она уже не сможет радоваться, как беззаботный ребенок.

Архетип «Ребенок» в коллективном бессознательном человечества всегда играл важную роль. Он присутствует в каждом третьем мифе, стоит в основе многих религий, а важные для культуры литературные произведения часто начинаются или заканчиваются рождением младенца. В своей работе «Божественный ребенок» Юнг характеризует этот архетип пространным « меньше малого и больше большого ». Этот образ так сильно въелся в бессознательное, что символизм рождения превратился в клише: если в кино или видеоигре рождается ребенок, то, скорее всего, главный герой вот-вот признает свой инфантилизм, перестанет наматывать сопли на кулак и возьмется за спасение мира. Ближайший пример — Beyond: Two Souls , на 90% состоящая из такого рода клише, которые, однако, не связываются в единую историю.

При всем при этом Ребенок часто бывает брошен и не нужен: лучшие примеры — миф о Ромуле и сказка о Маугли. « Природа, сам инстинктивный мир попечительствует ребенку: его вскармливают и защищают звери. «Ребенок» означает нечто вырастающее в самостоятельность. Он не может состояться без отторжения от истоков. Поэтому заброшенность является не только сопутствующим, но просто необходимым условием », — пишет Юнг.

► Мир, в котором живут Элли и Джоэл, пустой и поэтому очень контрастный. В пустоте гораздо проще выделить какие-то детали и мотивы.

Как каждый из нас, Джоэл живет в своей личной вселенной. И в этой вселенной он — Герой, а Элли — Ребенок, который лишь подчеркивает придуманный им самим образ и все дальше уводит Джоэла от сути своих психологических проблем, в Тень. Поначалу Джоэл отвергает ее, но затем привыкает и начинает видеть в ней свою дочь. Вместо того чтобы отпустить наконец воспоминания о дочери, старик просто заменяет ее Элли, приглушая тем самым боль от потери.

► Билл, гомосексуалист и психопат, только после конца света, когда людям до Бога не стало больше дела, смог найти себя в церкви. Для Джоэла такой церковью стала Элли.

В то время как Элли в психическом плане стремительно растет и в глазах игрока сама превращается в Героя, Джоэл лишь деградирует, все сильней выпячивая свое эго. Он мог бы и забыть про свою трагедию, но его подсознание раз за разом прокручивает перед глазами смерть единственной дочери, и Джоэл просто не знает, как с этим бороться. Он поддается Тени — всему тому, что раньше прятал в глубинах подсознания. И даже после того, как Элли спасает ему жизнь и доказывает, что выросла, Джоэл, пожираемый своими внутренними демонами, обманывает свою спутницу, говоря самую главную фразу в игре: « Клянусь ». В его вселенной Элли — все еще Ребенок, а он — Герой. И это действительно страшно.

Катастрофическим обманом, ужасной трагедией человека заканчивается история последних из нас.

► Смерть. Ни один человек не может принять ее, потому что ни один не может понять. Но кто-то хотя бы пытается. Джоэл — не пытается, а лишь обманывает сам себя.

The Last of Us — история сломленного человека. История человека, не сумевшего побороть свою психологическую проблему. Струсившего принять боль. The Last of Us — это вовсе не история героя. Это история труса. И кроме как «Клянусь» такая история ничем закончиться не могла. Концовка идеальна, и большинству игр до такого далеко.

…Но, возможно, все наладится. Недаром ведь потом, после прохождения, на подоконнике с заставочного экрана появляется нож Элли, которым как бы можно перерезать пробивающийся в комнату вьюн. Если Джоэл потерян для человечества, то она — его последняя надежда. Божественный ребенок. Еще не все кончено.

* * *

В этом и есть прелесть The Last of Us. Всякая хорошая история соткана из архетипических образов и мотивов, но только действительно гениальные вещи при этом не скатываются в фарс. Джоэл — вовсе не Герой, а Элли — не Ребенок. Они не готовы жертвовать своим миром ради других. Они — обычные люди со сложной, часто непонятной психикой, как и все мы. Они — одни из нас. Поэтому в какой-то степени русскоязычное название даже удачнее, чем изначальное.