Жизнь после секса. Как «Метро: Исход» заставляет влюбиться в Аню
Тема семьи всегда была одной из центральных в серии «Метро». По факту, именно неугасающее желание помочь близким (да и не только им) из раза в раз толкало Артёма на безрассудные поступки. В первой части он свернул горы, чтобы спасти родную ВДНХ; во второй невольно закончил гражданскую войну, грозившую сделать и без того несладкую жизнь в метро ещё гаже. «Метро: Исход» работает с той же темой — разве что обыгрывает её не эпизодически, через предысторию, а прямо на экране. С развитием сюжета экипаж «Авроры» из горстки загнанных в угол беглецов превращается в неразлучную семью, а игрок всё больше прикипает душой к товарищам по несчастью.
Задушевные беседы Артёма с братьями по оружию вносят немалую лепту в атмосферу «Исхода». В общем-то, это и неудивительно: без хороших попутчиков роуд-трип через полстраны стал бы той ещё пыткой. А вот что реально удивляет, так это внимание 4A Games к отношениям протагониста с его женой Аней. Потому что — каким-то чудом — невзирая на вагон и маленькую тележку сценарно-постановочных проблем, разработчики реализовали романтическую линию с таким уровнем искренности и правдоподобия, какой редко встречается в индустрии.
Внимание, в тексте есть небольшие спойлеры к «Метро: Исход»!
Рай и в шалаше
Из всех пассажиров «Авроры» Аня Мельникова — самый важный для Артёма (как и для всего сюжета вообще) человек. Но так было далеко не всегда. До Metro: Last Light её и вовсе не существовало в книжном каноне: разработчики создали героиню специально для игры. И только после успеха второй части Аня попала из игры в серию романов и стала одним из главных персонажей «Метро 2035».
Запись об Ане в дневнике Артёма пестрит множеством деталей — и сюжетных, и визуальных. Вон, герой даже зайчика слева от любимой дорисовал. Милота!
Дебют Ани был… скажем так, беззубым. Сценаристы настойчиво делали вид, что она нужна и важна для путешествия Артёма, но на деле Аня оказалась донельзя стереотипным женским персонажем. Она попала в сценарий просто потому, что студия не смогла не притянуть за уши типичную для «сурьёзных» шутеров любовную линию. Так Аня стала не частью истории, а скорее функцией, аксессуаром: очередной «дамой в беде» без каких-либо намёков на характер и с минимумом экранного времени — иначе ведь пришлось бы прописывать монологи, мотивацию… Словом, пришлось бы постараться. Но зачем? Можно ведь вместо этого добавить одну обязательную (по квоте) постельную сцену перед кульминацией. Кому какое дело, что между двумя картонками героев нет никакой химии? Главное — это физика груди под тельняшкой, надетой на голое тело. Схавают же.
Иными словами, сценаристы выстроили роман Артёма и Ани, методично прогулявшись по всем граблям топорной голливудской романтики. Но худшей их ошибкой было не бесстыдное использование штампов, а неправильный темп. Так как Аня по-настоящему участвовала в происходящем буквально пару раз — в начале и последней трети сюжета, — было попросту непонятно, как и откуда у Артёма вообще возникли к ней тёплые чувства. За одну прогулку по заснеженной Москве? В плену у Красных? Между кадрами?.. Игрок, как и сам Артём, почти никак не взаимодействовал с девушкой, а потому и не видел, как эти персонажи ведут себя рядом друг с другом, сближаются и мало-помалу влюбляются с развитием сюжета. Чувства главного героя приходилось принимать как данность.
В Last Light разработчики, конечно, попытались сделать единственную любовную сцену как можно более чувственной, но из-за несовершенства графики, анимации и сценарных огрехов в неё попросту не веришь
Эта проблема ни в коей мере не эксклюзивна: её можно найти в стольких крупнобюджетных проектах, что выбрать конкретный пример сложно. Поэтому я (как и, уверен, тысячи игроков со всего света, включая поклонников серии), ещё до начала «Исхода» списал Аню в утиль. Ну да, красавица, спортсменка, комсомолка. Ладно. Персонажем больше, персонажем меньше — мало их на «Авроре», что ли. Всегда найдётся с кем поболтать и без навязанных романтических интересов.
Но чем дольше я играл, тем чётче видел, что 4A Games прекрасно понимали, как бесталанно они обошлись с отношениями Ани и Артёма в Last Light — и решили исправить это упущение. Не стереть его, начав всё с нуля, а именно что поработать над этой сюжетной линией.
Начнём с того, что в промежутке между Last Light и «Исходом» пара поженилась — этап подколок, томных взглядов и неловкостей остался в прошлом. Причём игра обращает внимание на факт замужества уже в первые полчаса геймплея: Артём, в очередной раз вернувшись с поверхности едва живым, снова гневит Мельника. Седой полковник чуть ли не всерьёз жалеет, что выдал дочь замуж за беспечного идиота, и умоляет Аню вернуться назад в Полис — ведь она бросила и орден Спартанцев, и отца, чтобы жить с Артёмом на ВДНХ, где жилищные условия, мягко говоря, не так хороши. Мельник не хочет, чтоб его единственная дочь овдовела, а Аня боится, что муж рано или поздно облучится настолько, что не сможет завести детей. Или что, ещё хуже, в один далеко не прекрасный день просто не вернётся домой. Всего одна сцена — а игрок уже понимает проблемы в отношениях персонажей и проникается ситуацией.
Беспокойство за Артёма и желание быть рядом вынуждает Аню выбраться с ним на поверхность и волею судеб ввязаться во всю эту авантюру с миром за пределами метро. В первые тридцать-сорок минут игры она делает для развития сюжета больше, чем сделала за всю Last Light: если бы Аня не упёрлась и не решила ехать с Артёмом, Мельник и остальные Спартанцы вряд ли присоединились бы к экипажу «Авроры».
4A Games образца 2013 года наверняка на этом и остановились бы: героиня выполнила свою функцию, создав мотивацию для сурового мужчины. Всё, можно сбавить обороты до финала игры — или, как минимум, до постельной сцены. Но этого не происходит. Сыграв ключевую роль в побеге из Москвы, Аня не отходит на второй план — напротив, она активно участвует в происходящем, причём не только на словах.
Пока смерть не разлучит нас
Даже с новым, более масштабным, подходом к дизайну локаций разработчикам ничто не мешало запихнуть лучшего снайпера на «Авроре» куда-нибудь в тылы. Сказать, дескать, она на стрёме стоит — обороняет временную стоянку. К такому объяснению вряд ли бы кто придирался; в конце концов, именно этим и занимается большинство Спартанцев. Разве что от уровня к уровню меняется состав: некоторые уходят размяться «в поле», а те, кого потрепало в предыдущей локации, занимают их пост. Они же всё-таки военные — в этом есть смысл.
Но Аня почти всегда по той или иной причине работает с Артёмом. Если её нет на экране, то она наверняка на связи — рассказывает, где обустроила снайперскую позицию и как её в случае чего найти. Или предупреждает об опасностях и даёт советы: мол, там-то засели бандиты, на вот той вышке вражеский снайпер — сейчас помогу… Она старается всегда быть рядом, чтобы защитить мужа… ну и чтобы не скучать без дела, разумеется.
Сценки с Аней случаются регулярно, чтобы игрок привык к персонажу и постепенно начал видеть в ней знакомое, желанное лицо — тот самый «луч надежды», сулящий уют в мёртвом мире. Но при этом интервалы между ними достаточно велики, чтобы игрок сознательно ждал очередной встречи, а каждая Анина фраза или появление в кадре после долгого затишья вызывали положительные эмоции. Жена не вешается Артёму на шею и не засоряет радиоэфир высокопарными речами о любви — она просто рада быть рядом с любимым человеком и не хочет, чтобы тот чувствовал себя одиноко. И игрок со временем начинает относиться к ней так же, даже если в начале сюжета об этом и мыслей не было.
Уже неоднократно показав сомнительный уровень компетенции в подобных делах, в этот раз студия нащупала крайне тонкую, почти незримую черту, отделяющую правдоподобные человеческие отношения от киношного фарса. Честно говоря, навскидку я почти не помню игр, которые бы так умело вплетали любовную линию и в геймплей, и в повествование. Да и у самого «Исхода» это получается как будто ненамеренно: есть чувство, что у кого-то из работавших над фрагментами про Аню людей просто по счастливой случайности действительно был опыт долгих и счастливых отношений. Потому что взаимодействие Ани и Артёма производит столь приятное впечатление на самом деле благодаря лишь двум важным мелочам. И, похоже, 4A Games обе реализовали по инерции.
Лишний ствол
Многие геймеры наравне с прессой часто ругают романы в крупнобюджетных блокбастерах за предсказуемость. Ведь, если не обращать внимание на детали, раз за разом сценаристы рассказывают одну из двух историй: либо о том, как потеря любимого человека мотивирует протагониста, либо о том, как протагонист находит эту самую любовь и таки затаскивает её/его в койку.
Я готов бесконечно перепроходить трилогию Mass Effect , но именно творчество BioWare демонстрирует крайне примитивный взгляд на отношения. Не спорю: Тали, Лиара, Гаррус и остальные члены команды Шепарда — замечательные и безусловно хорошо написанные, влюбляющие в себя персонажи. Но как бы иронично это ни звучало, серия (и не только она) слишком «геймифицирует» романтические отношения. Превращает их в цель, в достижение, маячащее на горизонте: «Если сделаешь всё правильно, то затащишь вот эту фиолетовую красотку в постель — только смотри не ошибись! Говори правильные вещи, дари правильные подарки, выполни все её квесты и не забудь говорить с ней после каждого задания — ну, на всякий случай. Вдруг один-единственный пропущенный диалог загубит все ваши шансы на коитус — реальные люди ведь так и работают». В худшем случае эта геймификация напрочь губит любое погружение в романтический подсюжет; в остальных — превращает потенциально ценных персонажей в куски допконтента.
Хотя нельзя сказать, что BioWare не пытаются. Например, в Dragon Age 2 эльф Фенрис, чьё доверие надо мучительно завоёвывать добрые две трети игры, после «переломного момента» романа начинает трогательно носить на запястье алую ленту Хоука — знак, что теперь он наконец верен главному герою
Я ни в коем случае не осуждаю такой подход, потому что всем понятно, почему те же BioWare выбрали именно его — чтобы поощрить самодеятельность игрока. Чтобы подтолкнуть его к общению с персонажами, к исследованию мира. С развитием сюжета игрок узнаёт всё больше и больше об интересном ему герое, понимает его мотивацию, видит его внутренних демонов — а в конце, в качестве апофеоза всех этих переживаний, страстное (и криво анимированное) соитие. Это логичное развитие отношений, и именно за эту плавность раскрытия персонажей мы и любим классику BioWare.
Но именно в нём одновременно и заключается проблема. «Официальные» отношения начинаются сексом и на нём же заканчиваются — мы почти никогда не видим, как пара ведёт себя после ночи бурной любви или отчаянного поцелуя. После этой «точки невозврата» поведение романсабельных персонажей уже никак не меняется. Совсем уж откровенные нежности сценаристы, как правило, оставляют под конец, чтобы усилить кульминацию сюжета, но тем самым они попросту не дают отношениям по-настоящему раскрыться «в настоящем».
В горе и радости, в богатстве и бедности
Иными словами, видеоигровые романы часто похожи на крайне вялотекущую подводку к «перепихону» на одну ночь, а не на комплексные, полные нюансов отношения. Поэтому лично я редко вижу в романтических партнёрах действительно близких людей. И виноват в этом опять же сам формат видеоигр, а не лень сценаристов и постановщиков. Их загоняют в угол технические и бюджетные рамки: чем больше масштаб происходящего, тем сложнее в этом огромном «общем» уделить достаточно внимания частностям. Как вознаградить игрока за лояльность партнёру? Как сделать их взаимодействие живым и осмысленным? Это требует колоссального труда, умноженного во много раз, если за симпатии игрока борются сразу несколько потенциальных партнёров.
А вот «Исход» во многом рассказывает именно о том, что часто остаётся за кадром: о жизни пары после «кульминационного» секса. И делает это естественно, непринуждённо. Потому что да, для кого-то секс — это высшая степень доверия и награда, но ведь здоровые отношения взрослых людей на нём не заканчиваются, а напротив — зачастую только начинаются.
Аню уже не нужно «покорять» — и это позволяет сценаристам прописать её близость к Артёму куда более человечно и правдоподобно. Что не только никак не вредит драматической структуре сюжета, но и раскрывает характер героини с непривычного ракурса: ведь только перешагнув незримый порожек, отделяющий чужого человека от родного, партнёры часто узнают друг о друге самое сокровенное.
Так и здесь. Улучив момент, Аня уединяется с Артёмом в их купе на «Авроре», чтобы выпустить пар (извините, в этот раз без физики груди). Наспех натянув ту самую тельняшку, она задумчиво потягивает самокрутку, рассказывая обо всём и ни о чём. Как мама в детстве называла её не Аня, а просто «А». Как тирания Мельника толкнула её мать на самоубийство. Как она мечтала отправиться во Владивосток, к морю, и никогда больше не видеть тесных туннелей метро с их темнотой и спёртым воздухом. А игрок, управляя Артёмом, лишь может подлить ей самогонки или, сделав затяжку, протянуть самокрутку обратно жене — они курят «по-солдатски», одну на двоих. Эта сцена целиком и полностью опциональна. Игра не запрещает тут же встать и уйти, но пользователь вряд ли захочет — потому что моментом хочется насладиться.
Анимация, конечно, не совсем плавная, но есть в этом мгновении что-то… тёплое. Особенно если сам катался на поездах не раз и не два
Не поймите меня неправильно: наблюдать за тем, как роман двух героев только-только расцветает, это, при хорошем сценарии, ни с чем не сравнимое удовольствие. Но удовольствие заезженное; оно востребовано и сотни тысяч раз отработано. А вот такие моменты искренности между двумя людьми, которые через многое прошли рука об руку, в игровой индустрии встречаются крайне редко. И тем удивительнее то, что из всех возможных проектов столь реалистичное понимание интимности демонстрирует именно «Исход» — клюквенный шутер из СНГ, изъеденный проблемами вдоль и поперёк.
Нажми Х, чтобы обнять жену
Второй аспект, делающий отношения Ани и Артёма такими живыми, привлекает внимание не сразу, но от этого не теряет значимости. Скажите, вы часто видели видеоигровых персонажей, держащихся за руку? В реальном времени, разумеется, — не в трейлере или на промоарте. А обнимающихся? Помните игры, в которых персонажи проявляют симпатию без слов? Через язык тела, прикосновения, почти незаметные движения?
Мне на ум приходит всего парочка — первая The Darkness , например. Потому что, когда речь заходит о романтике, индустрия чаще всего коллективно игнорирует важнейший элемент интимных отношений — физическую близость. Не секс, а именно физический контакт. Тактильность, тепло прикосновения другого человека. Думаете, чуваки, стоящие на улицах с плакатами «Free hugs», занимаются ерундой? Нет же! Нам, людям, необходима физическая близость: обнимашки повышают выработку гормона под названием окситоцин, снижающего стрессовую нагрузку на организм.
О сценке из The Darkness, в которой главный герой в обнимку с девушкой смотрит телевизор, говорят до сих пор. И не зря: игра разрешает посмотреть фильм «Убить пересмешника» целиком!
Конечно, в реальности не все любят тискать партнёра или держаться за ручки, но факт остаётся фактом: мы испытываем тягу к физическому контакту на подсознательном уровне. А вот в играх его днём с огнём не сыщешь. И не нужно быть доктором наук, чтобы понять, почему: во всём, как обычно, виноваты ограничения формата — как минимум трудоёмкость создания анимации. С нынешним уровнем графики многие блокбастеры и так смотрят прямо в зев «зловещей долины»; неточные и капельку кривые движения персонажей могут столкнуть игру на дно, утащив с собой весь эффект погружения. Особенно когда дело доходит до едва заметных, нарочито «приглушённых» жестов, мимики, поз, движений рук. О чём тут говорить, если даже такая обыденная вещь, как сцены с поцелуями, до сих пор даётся аниматорам со скрипом? В каком-то смысле у разработчиков нет выбора. Без проявлений физической близости отношения на экране выглядят неправдоподобно, а с ними — рискуют окончательно отторгнуть игрока, если качество анимации подкачает. Выигрышного варианта нет.
…но «Исход» всё-таки находит небольшую лазейку. Совсем крошечную, не переворачивающую индустрию. Но её хватает, чтобы усилить погружение.
Серьёзная близость с Аней никогда не случается непосредственно во время геймплея — подобные моменты заскриптованы, ибо в катсценах «на движке» у разработчиков куда больше контроля над анимацией. Но почти при каждой встрече Аня и Артём прикасаются друг к другу. Они не обязательно разговаривают, но каждый тянется к партнёру: Аня ведёт героя за руку, идя по коридору, или вскользь гладит Артёма по щеке, протерев стекло противогаза.
Эти маленькие, почти незаметные моменты абсолютно не важны для сюжета, но бесценны для атмосферы. Так как Артём по-прежнему умеет говорить только на экранах загрузки и в записях дневника, он общается с Аней и выражает свои чувства прикосновениями. И если ты, дорогой читатель, сам интроверт или когда-либо состоял в отношениях с таковым, то ты прекрасно понимаешь, почему подобные сцены действительно запоминаются.
В реальности влюблённые пары редко изливают друг другу душу, натужно выпучив глаза. Они в принципе редко говорят о «высоком», потому что это неестественно, неуютно; в такие моменты многие чувствуют себя слишком уязвимыми. Куда проще и понятнее просто положить голову на плечо любимого, не путаясь в словах: он и без них всё поймёт. И Артём с Аней общаются именно таким образом. Когда она кладёт голову на колени Артёму, размышляя вслух о событиях последних дней, он отвечает без слов, поглаживая её по руке. Как живой, понимающий её человек с бьющимся в груди сердцем.
И игра опять же ни к чему не принуждает; не хочешь слушать счастливое щебетание жены — уходи, никто не держит, плохую концовку за это не влепят.
Но вы ведь остались, да?
Может, я слишком сентиментален и пытаюсь найти смысл там, где его нет. Чёрт, возможно, 4A Games и впрямь ни о чём таком и не задумывались вовсе. Вполне вероятно, что все эти мелочи случились сами собой, на автомате. «Протирать противогаз можно, заряжать фонарик — нужно, а почему бы не дать игроку возможность погладить Аню?» Ну вот и дали, просто так — потому что это показалось забавной деталью.
Но, в конце концов, это не имеет значения. Не важно, как это у них получилось — нарочно или по счастливой случайности, — однако разработчики сумели вдохнуть жизнь в фактически мертворождённую романтическую линию. Сделать её искренней и до боли настоящей.